Глава 2Бронзовые исполины
Металлы подают укрепление и красоту важнейшим вещам в обществе потребным...
По народным поверьям, влиянию ночного колокола не могут противостоять сами нечистые силы, и шабаш их тотчас пропадает с первым ударом колокола, равно как теряет силу всякое волшебство, всякое гаданье.,,,,
1.По единодушному мнению историков техники и специалистов колокольное литье представляет собой одно из самых сложных металлургических искусств. В Древней Руси колокольного литца считали мастера из мастеров, ставя его искусство выше искусства зодчего. Литьё больших колоколов и в наше время является сложной технической задачей, требующей предварительных исследований, трудоемкой подготовки и длительного процесса изготовления литейной формы. Развитие русской национальной литейной традиции достигло своей наивысшей точки в XVII в., когда были созданы редкостные по красоте звучания колокола, а колокола весом в одну-две тыс. пудов насчитывались десятками.
Почему это актуально?
2.Российская металлургия исконно занимает ведущие позиции в мировом рейтинге. Одноко отрасли, в которых отечественные достижения были бы безапеляционно доминирующими, находились бы на уровне мировых рекордов, к сожалению, можно пересчитать по пальцам. Каким образом можно завоевать и долгие годы удержывать лидирующие позиции, как грамотно использовать собственный потенциал и умело перенимать передовой опыт, каким должно быть оптимальное соотношение традиционных и инновационных технологий? Об этом рассказывает очерк истории русского колокольного литья.
Византийское наследие
3.Распространение колоколов в восточнохристианских странах принято отсчитывать с 865 г., года венецианский дож Орсо I прислал в подарок византийскому царю Михаилу III дюжину колоколов. Их повесили на специально выстроенной башне рядом с Софийским собором. Скорее всего, именно из Византии колокола были привезены на Киевскую Русь после принятия христианства.
4.В домонгольский период колокола в основном попадали на Русь из Западной Европы, на это указывает их форма, которая аналогична форме западноевропейских колоколов того времени. Во время раскопок фундамента Десятинной церкви в 1824 г., которые инициировал митрополит Киевский Евгений (Болховитников), было обнаружено два колокола. Один из них — из коринфской меди (весом 2 пуда 10 фунтов, высотой 9 вершков.) — считается древнейшим русским колоколом. Известны фрагменты еще 39 древнерусских колоколов домонгольского периода, на некоторых есть надписи русскими, на некоторых – латинскими буквами. Судя по этому различию, многие из колоколов, звучавших на Руси в то время, были привозными.
Царь-колокол установлен в Московском Кремле на постамент, исполненный по проекту Огюста Монферрана .
Отлит из бронзы. Украшения, портреты и надписи на нём выполнены В. Кобелевым, П. Галкиным, П. Кохтевым, П. Серебряковым и П. Луковниковым.
Летописные источники
5.О русских литейщиках впервые упоминается в летописи 1194 г. Рассказывая о реставрации Суздальской церкви, летописец повествует: «А то чуду подобно молитвою и верою Епископа Иоанна, не ища мастеров от немец, но налице мастеры от клеврет Св. Богородицы и своих, иных олову лъятпи, иных крыти, иных известью белити».
6.В летописях XIII в. не только регулярно упоминаются колокола, но и рассказывается об их изготовлении. В Волынской летописи (часть Ипатьевской летописи, описывающая события 1201—1291 гг.) говорится, что князь Данило, создавая в 1259 г. новый город Холм, поставил в нём церковь св. Ивана, для которой «колоколы принесе из Кыева, другия тут солья». Далее в той же летописи рассказывается, что князь Владимир Волынский в 1287 г. «в Любомли постави церковь каменну св. Георгия», для которой «полия же и колоколы дивны слышаньем».
7.В XIV в. колокола требовались не только для церквей и монастырей, отливались вестовые и набатные, которые в то время имелись во всех городах. Из литейщиков этого времени особенно славился Борис, которого Никоновская летопись называет Римлянином, что свидетельствует о его итальянском происхождении. В летописи за 1342 г. о Борисе Римлянине говорится: «Повеле владыка Василий слиять колокол велик к святой Софии и привезе мастера с Москвы, человека добра, именем Бориса». В 1346 г. по воле великого князя Симеона Иоанновича «на Москве слиты три колокола больших да два меньших, а лил мастер Бориска».
8.В Лицевом летописном своде помещено изображение отливки колокола и написано, что в 1403 г. «в Твери слит бысть колокол Святому Спасу благовестник князем Иваном Михайловичем и бысть глас его красен».
Первая колокололитейная династия
9.В XVI в. колокола являлись неотъемлемым атрибутом русской жизни. Ведущее положение в литье колоколов занимали Москва, Новгород и Псков. Москва в большинстве случаев была инициатором и организатором внедрения новых приёмов и методов литейного ремесла, а также командировала специалистов при необходимости отливки ответственных изделий.
10.Псков конкурировал с Москвой по количеству колокольных мастеров. На его долю приходилось 20 литейщиков против 33 московских. Заказчиками псковских колокололитейщиков выступали многие политические деятели московского государства, сохранилось много заказов царя Ивана Васильевича, слывшего знатоком колокольного звона. Первой известной династией колокололитейщиков России является псковская. Родоначальниками династии мастеров Андреевых были братья Михаил, Ануфрий и Максим, отлившие в 1520 и 1521 г. два больших колокола (200 и 100 пудов) для Спасо-Мирожского монастыря. Продолжили дело их дети – Тимофей, Игнатий, Тихон, Кузьма и Матвей.
11.Новгород в XVI в. тоже был центром колокольного литья, но в отличие от кучно селившихся псковичей новгородские мастера были рассредоточены по новгородским землям, поэтому для больших работ объединялись в артели. Замечательным событием в 1530 г. стало изготовление колокола весом в 250 пудов по повелению новгородского архиепископа Макария.
Колокольные мастера Пушечного двора
12.Колокольные мастера Пушечного двора получали годовые оклады и «хлебные дачи»; размеры окладов зависели от стажа и статуса специалиста. Старший, ведущий мастер, возглавлявший группу литейщиков, числился первым среди мастеров и поэтому имел повышенный оклад. За большие работы по отливке орудий и колоколов мастера, ученики и плавильщики награждались особо.
13.Отливке колокола предшествовали длительные и сложные подготовительные работы по изготовлению литейной формы, оборудованию литейных ям и печей. Для их устройства Пушкарский приказ, в ведении которого находился Пушечный двор, вызывал гончаров, каменщиков и кирпичников из приказов Большого Дворца и Каменных дел.
14.Ответственнейшим моментом была отливка колокола. Она не всегда удавалась сразу. После отливки колокол подвергался «чищенню» – очистке от лишнего металла: прибылей, литников, наплывов, литейных кромок (облоя). Больших затрат времени и труда требовали чеканка украшений и надписей.
15.Конструкции оправдавших себя на практике колоколов фиксировались в подробных описях, и мастера часто получали задание отлить колокол по известному образцу. Вестовые и прочие малые колокола, размер которых был регламентирован соответствующими шаблонами, часто формовались целыми партиями. Их отливали сразу по нескольку штук в одной литейной яме.
16.Отливку колоколов для церквей и монастырей в других городах страны Пушкарский приказ часто организовывал на местах, высылая туда мастеров с учениками и необходимые снасти.
В ожидании конца света
17.Некоторые историки считают, что мысль о скором конце света, овладевшая умами Европы в XVI в. (и приведшая к катастрофическим последствиям второй половины царствования Ивана Грозного и концу династии Рюриковичей), сильно повлияла на литье колоколов, размеры которых достигли исполинских величин.
18.В Московской Руси особое значение придавалось благовестным колоколам. Большой благовестный колокол Московского Кремля звонил «в царские дни» во здравие отлившего его государя, а после кончины самодержца – за упокой. Каждый государь старался отлить свой именной колокол тяжелее колокола предшественника, чтобы его молитва была услышана богом явственнее, чем прочие. Иноземный гость Москвы, описывая испытания одного из таких благовестников, отмечает: «Царь приказал звонить во все колокола в городе, потом зазвонили в этот колокол, и его звук покрыл все те. Царь послал всадников узнать, как далеко доходит его звук, и оказалось, как они нашли, около семи вёрст». Со сменой династических поколений звание Большого благовестного колокола получали всё новые претенденты, а прежние (если их не подвергали переливке) последовательно занимали положение праздничного, воскресного, вседневного.
19.Из косвенных источников можно заключить, что колокол «Лебедь», отлитый в 1503 г. по повелению Ивана III и повешенный над главным входом колокольни Ивана Великого, весил от 440 до 460 пудов. В 1532 г. по велению Василия III литейщик Николай Немчин перелил его, увеличив вес до 500 пудов, а в 1533 г. отлил новый благовестник в 1000 пудов (16 т), ставший крупнейшим в Европе.
Николай Иванович Оберакер
20.Литейный мастер, установивший европейский рекорд, заслуживает особого рассказа. Его имя Николай, в одном из сводов – Фрязин, в других – Немчин(ов). Его фамилия Оберакер (в переводе с немецкого языка означает «верхняя пашня») до недавнего времени не была известна. Она читалась по латыни в конце русской надписи на колоколе 1532 г., перед переливкой которого в 1775 г. текст был переписан в Артиллерийском приказе.
21.В 1997 г. в Эстонии, перед входом в Нарвский замок, был «обнаружен» (мимо него тысячами ходят посетители) ещё один колокол работы Николая Оберакера весом в 40 пудов. Русская надпись на нём рассказывает о том, что колокол изготовлен в Москве для псковского Троицкого собора, она заканчивается словами: «... делалъ Николай Иванов снъ Обракръ от града Шпаера: 1518».
22.Это единственный сохранившийся до настоящего времени колокол из числа посылавшихся московскими государями, «собирателями русских земель», в завоёванные ими города для умилосердствования ограбленных церквей, в знак примирения и прощения. Он был отправлен в Псков в 1518 г. взамен увезенного в Москву в 1510 г. старинного благовестного колокола Троицкого собора по имени Красный, ставшего одним из первых трофейных колоколов на только что построенной колокольне Ивана Великого. Интересно, что и первое письменное свидетельство о русских колоколах, содержащееся в 3-й Новгородской летописи (1066 г.), рассказывает об «изъятии» колоколов у завоеванного города: «Приде Всеслав и взя Новгород и колоколы съима у святыя Софии и паникадил съима».
23.Николай Оберакер неоднократно упоминается в книге Сигизмунда Герберштейна «Записки о Московии», где он назван «пушкарём, …родившимся на Рейне, недалеко от немецкого имперского города Шпайера». После прочтения надписей на колоколах 1518 и 1532 г. стало очевидно, что Николай Немчин русских летописей и Николай-пушкарь Герберштейна – одно и то же лицо.
24.Николай Оберакер прибыл в Москву в 1518 г. в компании из пяти молодых оружейников, нанятых в Инсбруке. Уже в августе он отлил колокол для Троицкого собора в Пскове. В 1521 г. Оберакеру было поручено руководство артиллерией при обороне Москвы во время нашествия Мухаммед-Гирея, о чём красочно повествует С. Герберштейн.
25.Герберштейн рассказывает и о товарищах Оберакера – трёх немцах и итальянце. Два немца к 1526 г. умерли. Итальянец ослеп, и его отпустили па родину с посольством Герберштейна. Третий немец, Иоганн (Ганс) Иордан, «уроженец города Халле в долине Инна», особо отличился в 1521 г. при обороне Рязани.
Успенский колокол
26.В 1550 г. по указу Ивана Грозного был отлит новый колокол-рекордсмен весом в 2200 пудов, который разбился при пожаре во время нашествия крымского хана Девлет-Гирея на Москву. По одной из версий, этот колокол был перелит в 1599—1600 гг. Андреем Чоховым по приказу Бориса Годунова с пополнением до 2450 пудов. По другой версии это произошло ранее, и при Фёдоре Иоанновиче (1584—1598 гг.) он уже был на колокольне. Этот колокол назывался Царь-колоколом, Годуновским, или Старым Успенским. Он служил до середины XVII в., когда при большом пожаре в Кремле разбился при падении (по другой версии колокол «Годуновский» разбился при большом пожаре в 1701 г.). В 1761 г. Константин Слизов перелил Большой Успенский колокол, доведя его вес до 3552 пудов.
Столица тысяч колоколов
27.По оценкам специалистов, во второй половине XVI в. в Москве было не менее пяти тысяч колоколов. Знатный итальянец Рафаэль Барберини, посетивший Москву в 1565 г., отметил: «Церквей невероятное число, иные из них побольше, иные поменьше, каменные и деревянные; нет улицы, где бы не было нескольких, так что в день Св. Николая и накануне множество звонивших колоколов были докучны и невыносимы».
28.Степан Какаш – посол австрийского императора Рудольфа II при дворе Бориса Годунова, в 1602 г. писал: «В городе более полутора тысяч церквей и монастырей, две из них построены в замке (Кремле), красивые, с семью прекрасными золотыми главами, стоящими нескольких бочек золота, с прекрасными большими колоколами, далеко превосходящими эрфуртский по величине и звучности».
29.Шведский дипломат Пётр де Ерлезунда, посещавший Москву в это же время, сделал следующее наблюдение: «Церквей, монастырей и часовен в городе и за городом будто бы 4500,… не найдешь ни одной, где бы не висело по меньшей мере четырёх или пяти, а в некоторых даже девяти или двенадцати колоколов, так что, когда они зазвонят все разом, то поднимается такой гул и сотрясение, что друг друга нельзя расслышать».
30.В начале XVII в. на в Московском Кремле было пятьдесят два колокола. Один из иностранных гостей столицы с удивлением написал об этом следующее: «Непонятно, как башня может держать на себе такую тяжесть. Только то ей помогает, что звонари не раскачивают колоколов, как у нас, а бьют в них языками, но чтобы раскачать иной язык, требуется человек восемь или десять».
Мировой рекорд
31.Накопление опыта литейного дела обусловило непрерывный рост размеров и веса колоколов. Русские литейные мастера начинают создавать уникальные изделия. Длительное время самыми крупными в мире являлись восточные колокола: китайский «Дажчуньсы» весом 46,5 т (1423 г.) и японский «Большой колокол Киото» весом 74 т (1633 г.). С 1654 г. первенство в этой области прочно перешло к России. Когда в 1652 г. свой именной колокол задумал создать Алексей Михайлович, речь шла о 8000 пудов (около 130 т).
32.Отливка была произведена в 1654 г. мастерами-литейщиками Емельяном Даниловым, Данилой и Емельяном Матвеевыми при участии учеников Кирилла Самойлова, Василия Борисова и Семена Симонова. «Алексеевский» колокол вышел на славу, но был разбит меньше чем через год при праздничных звонах, находясь еще в стадии очистки.
33.Самих мастеров уже не было в живых – они умерли от моровой язвы. Перелить громадный колокол вызвался Александр Григорьев – в будущем знаменитый колокольный мастер, а в ту пору еще никому не известный юноша – «малорослый, тщедушный, худой, моложе двадцати лет, совсем еще безбородый» (так его описывает архидиакон Павел Алеппский, сирийский путешественник, гостивший тогда в Москве). Работа продолжалась с февраля до 1 декабря 1655 г. Готовый колокол оказался весом около 9 тыс. пудов (147 т), окружностью 19 м, железный кованый язык весил 4 т.
Свидетельство архидиакона
34.Павел Аллепский оставил подробное описание события мирового значения, которое приведено ниже с некоторыми сокращениями.«Огромная яма, – писал Павел Алеппский, – была вырыта на Ивановской площади, и с начала февраля мастер приступил к изготовлению колокола. Яму сверху донизу выложили кирпичом и приступили к устройству внутри неё печи, которую топят ночью и днем. Замешав глину, выложили сердцевину колокола и обжигали глину огнем, который сделал ее твердой, как железо.
35.Потом наложили на купол второй слой, соразмерно с первой формой, то есть такой же толщины и такого же объёма и затем приступили к устройству верхней формы, окружающей колокол. Привезли железные прутья кривые, согнутые как лук, с крючками на концах, которыми сплели их между собою вокруг всей формы, наподобие как ткут циновки. Потом их тщательно обмазали глиной снаружи и внутри и подвергли продолжительному действию огня, так что все обратилось в сплошную массу.
36.После форму крепко привязали сверху толстыми веревками к большим медным блокам на самом верху четырех столбов из крепкого дубового дерева. Для этих четырех столбов копали землю очень глубоко, а затем в нижней их части просверлили по большому отверстию, в которое вставили большие брёвна крест-накрест и засыпали их землею, чтобы столбы ни малейше не колебались...
37.Затем, просверлив большие столбы, внутрь каждого вложили очень массивный медный блок, укрепив его с обеих сторон длинным и толстым гвоздем. От веревок, прикрепленных к форме, протянули кверху четыре конца и продели их в блоки, что внутри столбов над землею. Множество людей вытянули веревки за дворцовую площадку, туда, где было устроено шестнадцать колес (воротов) из толстого дерева.
38.Затем множество стрельцов повернули некоторые из этих колёс, и тогда крыша, которую сделали как верхнюю форму, поднялась кверху; под неё подвели на краях ямы множество толстых брусьев и поставили прямо. Туда вошёл мастер и вырезал письмена и изображения, какие было нужно: на одной стороне изображения царя и царицы и Господа нашего Иисуса Христа над ними, на другой – изображение патриарха Никона. Когда он кончил, люди спустились в яму и хорошо очистили форму. Когда опустили крышу, образовалась пустота, куда можно было впустить расплавленную медь. Затем как форму внизу и внутренность крышки намазали обильно салом и жиром... Когда опустили крышку вниз, сошли в яму каменщики и сложили кругом формы снизу доверху прочную стенку из кирпичей в несколько рядов, дабы форма не поколебалась от тяжести и стремительности тока меди…
39.Приступили к постройке на краях ямы пяти печей из кирпича весьма прочных связанных железом снаружи и изнутри, обмазали их салом и сделали железные дверцы, их обмазали с обеих сторон глиной, которую потом обожгли наподобие кирпича. Внизу каждой печи сделали отверстие, направленное к яме...
40.Куски меди от старого колокола тащили верёвками сорок - пятьдесят стрельцов с большим трудом, клали на весы и взвешивали, а потом вкладывали в печь… В каждую печь положили 2500 пудов (всего 12500) и замазали печи глиной. Развели сильный огонь и поддерживали его непрерывно ночью и днем, пока не расплавилась вся медь и не стала подобна воде. Её мешали через отверстия печных дверец железными прутьями, которые накалялись от сильного кипения и жара...
41.Прибыл один из архиереев, совершил над ямой водосвятие и благословил работы. Тогда открыли пять нижних отверстий печей, и медь потекла по желобам... Это было ночью, и смотреть никого не допускали. Медь не переставала течь до конца этого дня... Понадобилось три дня, чтобы новый колокол остыл».
42.Когда колокол был очищен от глины, его начали поднимать из ямы: «Каждое из шестнадцати колёс приводили в движение 70 - 80 стрельцов, а над канатами сидел человек, чтобы давать знать, как следует вертеть, чтобы тянули одновременно. То был день зрелища, какие бывают в жизни наперечёт. Многие веревки полопались, но тотчас были заменены. После величайших усилий и огромных, свыше всякого описания, трудов, по истечении трёх дней совершено было поднятие колокола. Его повесили на высоте человеческого роста при помощи хитрейших приспособлений.
43.Над отверстием ямы положили толстые бревна, закрыв её всю, над ними наклали ещё брёвен, пока этот чудо-колокол не стал на них, и тогда приступили к подвешиванию железного языка, который весит 250 пудов, а толщина его такова, что мы с трудом могли охватить его руками, длина же более полутора роста человека. Принялись очищать этот диво-колокол изнутри и снаружи, и полировать... Когда мы входили под него, нам казалось, что мы в большом шатре... Ничего подобного этой редкости, великой, удивительной и единственной в мире, нет, не было и не будет: она превосходит силы человеческие».
Царь-колокол
44.Посетивший Москву в 1674 г. путешественник Кольберг видел второй «Алексеевский» Царь-колокол и описал его висящим на «деревянных подмостьях» около колокольни Ивана Великого. В 1679 г. колокол-великан был поднят на колокольню и висел там до 1701 г., когда стал жертвой большого московского пожара, уничтожившего все деревянные постройки Кремля и внутренние помещения зданий.
45.26 июня 1730 г., вскоре после своего воцарения, императрица Анна Иоанновна издала указ, в котором говорилось: «Мы, ревнуя изволению предков наших, указали тот колокол перелить вновь с пополнением, чтобы в нем в отделке было весу 10 тысяч пуд».
46.Графу Миниху было поручено «отыскать в Париже искусного человека, дабы сделать план колокола купно со всеми размерениями». Миних обратился к «королевскому золотых дел мастеру и члену Академии наук Жерменю, который по сей части преискуснейшим почитается механиком». Этот заказ вызвал у почтенного академика явное удивление. Однако предложение было принято, и Жермень составил необходимые проектные документы. Но отливка колокола-гиганта была произведена не по французскому плану. Работы по проектированию и отливке этого колокола были поручены колокольных дел мастеру Ивану Фёдоровичу Моторину – потомственному московскому литейщику, числившемуся на службе в Московской канцелярии артиллерии и фортификации и его сыну, Михаилу. Вес нового Царь-колокола по их проекту должен был составить 12 тыс. пудов.
47.Литейная династия МоториныхИван Моторин (Маторин) был сыном Фёдора Моторина, который основал первый в Москве частный литейных завод. На этом заводе производились отливки колоколов для многих московских церквей. В 1701 г. после тяжёлых потерь в артиллерии, понесенных русской армией в сражении под Нарвой, Пётр I сделал заказ на срочную отливку 115 бронзовых орудийных стволов. В короткий срок, с апреля 1701 г. по февраль 1702 г., на заводе Моториных было отлито сто одиннадцать трехфунтовых и четыре шестифунтовых орудия. Иван Моторин отливал колокола и для Московского Кремля: Воскресенский (3300 пудов в 1702 г.), Великопостный (923 пуда в 1704 г.), Набатный (около 2 т в 1712 г.).
Проектирование и подготовительные работы
48.Моторин отлил небольшую, массой 12 пудов, модель колокола. Чертежи, смета и модель, а также модели механизма подъема колокола были отправлены в Петербург для утверждения. В 1731 г. состоялось решение Сената, которым разрешено было: «...оной колокол переливать и к тому материалы и припасы покупать и подряжать из Артиллерии, медь и олово отпускать по требованиям Артиллерийской канцелярии». Место для отливки колокола было определено в Кремле, во внутреннем дворе между Чудовым монастырём и колокольней Ивана Великого.
49.На месте отливки колокола была вырыта яма глубиной 10 м, её ширина составляла также 10 м. Стены ямы были укреплены дубовым срубом и выложены кирпичом. Сруб был скреплен железными связями. Дно ямы укрепили двенадцатью дубовыми сваями, на которые была положена железная решётка, служившая основанием литейной формы. На решётке был установлен глиняный «болван». После просушки на нём была сооружена из глины форма будущего колокола.
50.Для украшения тела колокола из Петербурга были командирован скульптор Фёдор Медведев, в своё время по приказу Петра I прошедший стажировку в Европе. После окончания работы над формой приступили к изготовлению кожуха. Опять последовала просушка сначала формы, а затем кожуха. 28 января начали обжиг кожуха и формы, который занял около месяца. Затем около ямы были сооружены четыре литейные печи и многочисленные временные постройки для мастерских, материалов и принадлежностей.
Первая отливка
51.Подготовительные работы были закончены в ноябре 1734 г. Иван Федорович Моторин в своем рапорте 25 ноября писал: «...к литью Большого Успенского колокола принадлежащее все исправлено» и рассчитывает он «оной колокол выливать сего месяца 28 числа...». После торжественной службы в кремлевском Успенском соборе 26 ноября были затоплены четыре литейные печи, в которых находилось 5723 пуда и 4 фунта меди – обломков колокола Александра Григорьева. Через сутки в печи добавили ещё 1276 пудов 36 фунтов металла. Ночью было «развешано» еще 4 тыс. пудов меди и 200 пудов олова.
52.28 ноября произошла авария: в двух печах поднялись подины, и медь ушла под печи. Иван Федорович, посоветовавшись с пушечными мастерами Андреем Степановым, Андреем Арнальтом и подмастерьем Копьёвым, принял решение оставшуюся медь загрузить в две целые печи и добавить туда ещё вместо ушедшего в землю металла 6500 пудов меди и олова, чтобы получить нужный исходный вес – 14 тыс. пудов.
53.С московского Пушечного двора срочно привезли 600 колоколов весом 1663 пуда, денежной (полушечной) меди 4137 пудов и олова 300 пудов, кроме того, было приказано купить 400 пудов олова. В ночь на 29 ноября стало ясно, что перегруженные печи тоже начинают портиться. Чтобы не допустить дальнейшей утраты металла, мастера решили выпустить металл в запасные «печуры» и отремонтировать печи. Для сохранения литейной формы разобрали кладку вокруг кожуха, чтобы он «не отпотел».
54.Но неприятности на этом не закончились. В непросохших «печурах» раскалённый металл дал несколько вспышек, а затем произошел взрыв, в результате которого сгорели деревянная конструкция для подъема кожуха и кровля над литейным амбаром.
Вторая отливка
55.Вскоре после аварии работы были продолжены. Печи отремонтировали, форму подняли и просушили. В разгар подготовительных работ 19 августа 1735 г. умер Иван Фёдорович Моторин. Ответственность за продолжение и успешное окончание работы была возложена на его ближайшего помощника – сына Михаила.
56.Печи были зажжены 24 ноября. Вокруг печей и рабочих построек все время находилось четыреста человек с пожарными трубами. В печи загрузили 14212 пудов 27 фунтов металла. Плавка продолжалась 36 часов, и 25 ноября начался выпуск металла в форму. На весь процесс заполнения формы Царь-колокола потребовался 1 час 12 минут.
57.Ежеминутно в форму поступало около трёх тонн металла. Это необычайно большая нагрузка на форму, и то, что последняя блестяще выдержала ее, свидетельствует о талантливом инженерном решении литниковой системы, высоком качестве подготовительных работ и профессионализме литейщиков.
58.Царь-колокол представляет собой выдающееся произведение русского литейного искусства. Он уникален как по своему весу, так и по размерам. Вес Царь-колокола составляет 12327 пудов 19 фунтов (201 т 924 кг). Его высота – 6 м 14 см, диаметр – 6 м 60 см.
59.Чеканная отделка колокола осталась незавершенной. 29 мая 1737 г. во время пожара на колокол рухнула горящая кровля литейного амбара. При тушении огня водой от неравномерного охлаждения колокол треснул, и от него откололся кусок весом 11,5 т. Встречающееся в литературе мнение, будто колокол до пожара был поднят и находился на постаменте или даже на колокольне, неверно. В литейной яме колокол оставался после пожара почти столетие, до 1836 г.
Подъём на постамент
60.После окончания Отечественной войны 1812 г. в Кремле начали приводить в порядок территорию, восстанавливать пострадавшие сооружения. Вспомнили и о Царь-колоколе. Руководитель работ генерал Бетанкур в 1819 г. поручил архитектору Монферрану осмотреть колокол и сделать с него рисунки. В 1820 г. яму, в которой находился колокол-гигант, расчистили, застлали досками, обнесли перилами и сделали лестницу, по которой можно было спускаться вниз и осматривать внутренность колокола.
61.К вопросу о подъеме Царь-колокола вернулись в 1836 г. Августу Августовичу Монферрану поручили поднять колокол из ямы и поставить его на пьедестал. Для подъёма Царь-колокола над литейной ямой были установлены деревянные леса с системой блоков, канатов и воротов. На возведение лесов и других сооружений ушло почти полтора месяца, использовались 20 воротов, каждый из которых вращали десятки солдат.
62.Успешной оказалась вторая попытка подъема Царь-колокола.Она была осуществлена 23 июля 1836 г. Как только колокол был поднят над землей, яму, в которой он до того находился, накрыли бревенчатым помостом, который продолжили до постамента. На помосте на деревянные полозья поставили тележки с катками и на них опустили колокол. С помощью большого числа солдат, вращавших вороты, колокол на катках передвинули к постаменту. 26 июля его установили на восьмигранный постамент.
63.Постамент, выполненный по проекту Монферрана, сделан из блоков белого известняка. Блоки связаны между собой железными скобами по горизонтальным рядам и коваными штырями по вертикали. Дополнительно постамент скреплен коваными железными полосами, верхние концы которых уходят в плоскость блоков. Под колоколом концы пропущены наружу, загнуты и прикреплены к пьедесталу коваными гвоздями. Монферран увенчал Царь-колокол навершием. Оно покоится на «ушах» колокола и представляет собой шар с золоченым крестом.
Исследования и реставрация
64.В 1979 г. по инициативе музеев Московского Кремля в преддверии XXII Олимпийских игр в Москве специалистами Военной академии имени Ф. Э. Дзержинского были проведены исследования и реставрация Царь-колокола и его постамента. Специалисты сделали дефектоскопию колокола и составили карту, на которой были зафиксированы имеющиеся в памятнике трещины. Было установлено, что бронза Царь-колокола содержит 17,21 % олова и 81,94 % меди, остальное — примеси.
65.Во время реставрации была проведена расчистка наружной поверхности Царь-колокола от многослойных лакокрасочных наслоений, скрывавших многие детали украшения (колокол красили с 1941 по 1965 г.). После реставрации он стал серебристо-серым, четкость и выразительность приобрел богатый орнамент памятника. Был поднят на поверхность земли отколовшийся при пожаре 1737 г. кусок колокола, который за почти полтора столетия была заглублен культурным слоем земли почти на 40 см.
Визитная карточка Москвы
66.На протяжении веков колокольный звон был символом и «визитной карточкой» Москвы. В «Путеводителе по московской святыне», изданном Ф.И. Рычиным в 1890 г., пасхальная ночь описана так: «Посреди таинственной тишины сей многоглаголивой ночи внезапно с высоты Ивана Великого, будто из глубины неба, раздался первый звук благовеста – вещий, как зов архангельской трубы, возглашающей общее воскресение. И вот, при первом знаке, данном из Кремля, мгновенно послышались тысячи послушных ему колоколов, и медный рёв их наполнил воздух, плавая над всею первопрестольною столицею; она была объята сим торжественным звоном, как бы некоею ей только свойственной атмосферой, проникнутой священным трепетом потрясаемой меди и радостью благовествуемого торжества. Слышало ухо и не могло насытиться сей дивною гармонией будто бы иного надоблачного мира».
67.Однако не все с таким восхищением слушали московские колокола. Корреспондент газеты «Таймс» Мекензи Уоллес, отрывок из книги о России которого был опубликован в сборнике «Древняя и Новая Россия» в октябре 1879 г., писал: «…каждый из колоколов Москвы, которым имя легион, казалось, бешено желал заглушить звук своего соседа; рёв большого колокола над нашими головами смешивался с тонкими и острыми звуками своих тщедушных соперников… Если демоны … не любят колокольного звона, как это предполагают, то в эту ночь у тёмного царства должен был происходить настоящий погром с поголовным бегством».
68.Но это был взгляд иностранца-непрофессионала. По мнению же настоящих ценителей прекрасного, Москва не знала хаотичного, какофонического звона. Каждая из трёхсот московских колоколен имела свою «партию» в величественной симфонии сплошного «малинового» звона и перекликалась с другими колокольнями. Вот как описывал звон «сорока сороков» Н. Корсунский: «Если раздается полный звон во все колокола, а особенно красный звон в согласный подбор колоколов погласицей или целой лествицей звуков, когда церковный звонарь распетлится на колокольне и по рукам и по ногам, качается на зыбке и звонит согласно в целую дюжину колоколов, перебирая их от большого к меньшему и к большому от меньшего, да ещё с другими звонарями на других колокольнях перезванивается колоколами, как бы перекликается; когда праздничный перезвон в прекрасном созвучии, согласном, правильном взаимном соотношении одновременных звуков льется с наших колоколен, то происходит благозвучие ещё торжественнейшего рода; становится тут торжество уже всенародным».
69.В 1912 г. на Иване Великом было тридцать четыре колокола общим весом в 16 тыс. пудов. Они были «замечательны древностью, красотой формы и отделки, своим звуком и прозванием: Реут (Ревун), Лебедь, Медведь, Баран, Полиелейный, Голодарь (в него звонили в Великий Пост), Воскресный, Глухой, Ясачный».
70.Кроме Кремля и монастырей Москвы богатые колокольные ансамбли существовали в Ростове, Новгороде, Пскове, Санкт-Петербурге, Тобольске, в Троице-Сергиевом, Соловецком, Валаамском монастырях и многих других местах. Только одно перечисление и краткое описание этих колоколов и талантливых мастеров, отливших их, а также звонниц потребовало бы написание отдельной книги.
Утрата и возрождение
71.Россия долгое время оставалась ведущей «колокольной» державой, конкуренцию которой составлял только Китай. В XVIII—XIX вв. колокола отливались на частных заводах и «колокололитейное дело было поставлено очень высоко, что объясняется огромным спросом» (Н. Оловянишников «История колоколов и колокололитейное искусство»). Не менее 20 заводов, общая производительность которых составляла 100—120 тысяч пудов в год, лили колокола в царской России. Наиболее известными из них были заводы Финляндского и Самгина в Москве и Оловянишниковых в Ярославле. В начале XX в. в России насчитывалось 39 колоколов весом более 1000 пудов (16,38 т), что составляло 3/4 от числа крупнейших колоколов во всем мире (до настоящего времени дошли пять из них).
72.После Октябрьской революции к началу 30-х годов «по просьбе общественности» церковные колокола замолчали (по-видимому, советские идеологи брали пример с деятелей Французской революции). По советскому праву всё церковное имущество, в том числе колокола, перешли в распоряжение местных Советов, которые «исходя из государственной и общественной нужды, использовали их по своему усмотрению». Небольшая часть колоколов, представлявших художественную ценность, была взята на учёт при Наркомпросе (Народном комиссариате просвещения).
73.Было также принято решение о продаже за границу наиболее ценных колоколов. Таким образом, например, оказались в США, в Гарвардском университете, колокола Данилова монастыря, несколько лет назад возвращённые на ролину. Колокола Сретенского монастыря были проданы в Англию. Огромное количество колоколов ушло в частные коллекции.
74.Другую часть изъятых колоколов отправили на стройки Волховстроя и Днепростроя для технических нужд. В 1929 г. сняли 1200-пудовый колокол с Костромского Успенского кафедрального собора. В 1931 г. были отправлены на переплавку многие колокола Спаса-Евфимьева, Ризоположенского, Покровского монастырей Суздаля. Рудметаллторгу в итоге были сданы из Троице-Сергиевой Лавры 19 колоколов общим весом 8165 пудов. В своем дневнике о событиях в Троице-Сергиевой лавре писатель М. Пришвин сделал запись: «… сбрасывались величественнейшие в мире колокола годуновской эпохи – это было похоже на зрелище публичной казни». Прекрасно налаженное колокололитейное производство было уничтожено. В январе 1930 г. был закрыт последний колокололитейный завод братьев Усачевых на Валдае.
75.В 1932 г. столичные власти из 100 т церковных колоколов отлили бронзовые горельефы для нового здания библиотеки имени Ленина. В 1933 г. на секретном заседании ВЦИК был установлен план по заготовке колокольной бронзы. Каждая республика и область получала ежеквартальную разверстку на её заготовку.
76.В настоящее время искусство литья церковных колоколов постепенно возрождается. В 1992 г. Русская Православная церковь учредила фонд «Колокола России», который возрождает традиции колокольного искусства. За последние 20 лет созданы колокольные мастерские в Москве, Калуге, Воронеже, Ярославле. В последнем десятилетии отлиты несколько колоколов-тяжеловесов на замену утраченных. Безусловным достижением является отливка на Балтийском заводе 72-тонного колокола для Троице-Сергиевой Лавры.
77.Считается, что лучшие по тону колокола России находятся в Ростовском соборе. Колокольня этого храма замечательна своим устройством. Звоны там названы по именам учредителей: Ионин — по имени митрополита Ионы Сысоевича, Георгиевский (особенно хороший, как говорят знатоки) — в честь архиепископа Георгия Дашкова, Иоакимовский — по имени архиепископа Иоакима.
78.Колокола Ростовского собора висят в линию и различаются весом: первый в 2000 пудов, второй — в 1000, третий — в 500 и т.д. Исторические имена наиболее известных ростовских колоколов: Сысой, Полиелейный, Лебедь, Голодарь, Баран, Красный, Козёл и Ясак. Всего колоколов тринадцать. Звонари становятся так, чтобы видеть друг друга и «соглашаться в такте». Это одно из условий гармонии.
Средневековые колокола